Автобиография Эдварда Сноудена Permanent Record

Автобиография Эдварда Сноудена Permanent Record

Недавно появилась на прилавках магазинов автобиогряафия всеми известного разоблачителя американской системы глобальной слежки Эдварда Сноудена. Это книга уже успела приобрести популярность и стала бестселлером, а правительство США подало на него очередной иск и попыталось лишить гонорара. Мы прочитали и проанализировали книгу Эдварда Сноудена Permanent Record и расскажем, что интересного в ней можно найти. Акцент, конечно, будет на технических подробностях и тайнах американской разведки, но и о жизни скрывающегося от всего мира автора тоже немного поговорим.

Детство

Эдвард Сноуден родился 21 июня 1983 года. Но начинает рассказ о себе он не со своего первого вздоха, а со своего первого взлома — который он изящно называет также своим первым актом деятельного протеста.

Ему было шесть лет, и он уже давно протестовал против режима — а точнее, против режима дня. Ему казалось, что родители укладывают его спать слишком рано. Гражданский диалог не действовал — власти были глухи к его призывам. И тогда в день своего рождения он тайком переставил все часы в доме на несколько часов назад. Его вмешательство осталось не замеченным властями, и в тот день ему впервые удалось увидеть закат в день летнего солнцестояния. Устав ликовать, он уснул на полу — а когда проснулся, его отец уже установил точное время на часах.

Этот эпизод из личной жизни Сноудена не только начинает повествование, но и служит в книге поводом порассуждать об устройстве интернета, о том, как изменился мир с его появлением (никто больше не подводит часы вручную, все пользуются протоколом NTP на своих устройствах), — и благодаря гладкости этих переходов мысли становится понятно, что у Сноудена был соавтор, который очень сильно ему помогал.

Профессиональный писатель Джошуа Коэн, которого критики сравнивают с Филипом Ротом и Томасом Пинчоном, явно приложил много усилий, чтобы превратить историю жизни Сноудена в литературное повествование, доступное самому широкому кругу читателей. У этого подхода есть свои плюсы и минусы. Плюсы — книга вышла живой и увлекательной. Минусы — иногда может показаться, что некоторые детали специально всплывают для того, чтобы подчеркнуть какую-то тему — или дать повод прочитать несведущему читателю маленькую лекцию о том, как технология влияет на его незамысловатую жизнь.

Кто такой Джошуа Коэн

Соавтор книги Джошуа Коэн родился в семье американских евреев. Он публиковался во многих престижных журналах. Среди его книг — постмодернистская фантасмагория на тему еврейской истории и идентичности Witz (один из смыслов названия — отсылка к концлагерю Аушвиц), а также «Книга чисел» — метароман 2015 года о писателе Джошуа Коэне, который получил заказ написать за технологического миллиардера его автобиографию. Миллиардера, разумеется, тоже зовут Джошуа Коэн.

Именно работая над «Книгой чисел», писатель заинтересовался вопросами проникновения технологий в общество и ролью спецслужб в этом. В том же 2015 году он написал роман PCKWCK — вариацию на тему романа Диккенса «Посмертные записки Пиквикского клуба», только вместо английских джентльменов путешествуют по миру и творят дичь в нем наемные субподрядчики-контракторы американского правительства из компании PCKWCK.

Кстати, PCKWCK писался в режиме реального времени — через трансляцию в Periscope — и был опубликован вместе с комментариями смотревших. В общем, выбор соавтора для книги Сноудена мог быть и хуже. Даже с учетом того, что литературный стиль Коэна несет на себе неизгладимый отпечаток работы на журналы категории «интеллектуальный глянец».

Чтобы стоять, я должен держаться корней

Детство Эдварда Сноудена прошло в двух маленьких городках на восточном побережье Америки — Элизабет-Сити в штате Северная Каролина и Форт-Мид, штат Мэриленд. Однако эти места не просто очередная никому не известная глубинка, вроде города Хопкинс из сериала «Очень странные дела». Про Форт-Мид мы еще расскажем, а в Элизабет-Сити находится крупнейшая в стране база береговой охраны США. В которой дед Сноудена по материнской линии дослужился до звания контр-адмирала, а отец был офицером. Кстати, оба — по инженерной части. Его мать работала клерком в разных правительственных конторах.

Одно из мест работы матери Сноудена — и сам он здесь тоже побывает
Одно из мест работы матери Сноудена — и сам он здесь тоже побывает

В общем, у семьи Сноудена славное прошлое и долгая история верной службы родине. Здесь в норме хорошее образование и приличная зарплата. Все эти подробности о семье призваны дать читателю понять: Сноуден с самого детства рос с желанием служить своей стране на совесть. Он любит Америку и гордится своей историей — в частности, историей борьбы за свободу. Эта тема всплывает в книге много раз — вероятно, для американского читателя это и правда необходимо, ведь многие там считают Сноудена предателем. Вот ему и приходится отвечать — нет, мол, не предатель, а патриот. Да еще и наследственный.

Игры учат жизни

Отец Сноудена, военный инженер, часто приносил с работы всякие интересные вещи. То хронометр, то научный калькулятор — и все они вызывали у маленького Эдварда изрядный интерес. Но однажды отец принес домой целый компьютер Commodore 64. Принес вечером, когда Эдварду уже было положено спать. Что, разумеется, не помешало ему совершить разведывательную операцию и увидеть, как отец подключает таинственный аппарат к телевизору и что-то на нем делает — а картинка на экране телевизора отвечает на его действия!

Тут-то Эдвард и понял, чем по-настоящему хочет заниматься в жизни.

А потом он догадался, что его отец играет на этом аппарате в игры — в Tetris, Arcanoid и симулятор вертолета Choplifter! Последнее вызвало у Эдварда безудержный восторг, и отец наконец-то обнаружил, что за ним наблюдают, — и, разумеется, посадил сына рядом с собой и дал ему в руки второй джойстик. Неподключенный, правда, — но Эдварду хватило и этого.

На следующее Рождество Эдварду подарили NES, и ребенок выпал из мира. Приставка дала ему много ценных жизненных уроков: The Legend of Zelda научила его, что мир существует, чтобы его исследовали, Mega Man — что у врагов есть чему поучиться, а Duck Hunt — что иногда над тобой смеются, но это не значит, что в смеющихся следует стрелять. А самый ценный урок ему преподали братья Марио — и суть урока была в том, что идти по жизни можно только вперед, а вернуться в прошлое невозможно.

А чтобы юный Эдвард окончательно усвоил, что все в жизни течет и порой утекает, через какое-то время приставка сломалась.

Беря пример со своего отца, Эдвард решил ее починить. Его хватило на то, чтобы разобрать ее и собрать — но делу это не помогло. На помощь был призван отец, который объяснил ему, что в приставке к чему, предположил, что в ней что-то распаялось, и отвел Эдварда к себе на работу, чтобы воспользоваться тамошним оборудованием для починки приставки. Ну и чтобы впечатлить сына — видимо, отец счел его интерес к электронике достаточно серьезным.

Там Эдвард впервые уселся за клавиатуру и под отцовским руководством написал первую в жизни программу — и даже не Hello World!

И когда программа запустилась, спросила «КАК ТЕБЯ ЗОВУТ?» и выдала «ПРИВЕТ, ЭДДИ!», Эдвард Сноуден почувствовал себя просветленным. Он понял, что, если правильно дать компьютеру инструкцию, тот ее выполнит — даже если программисту семь лет. Машинная справедливость покорила Эдварда. Предсказуемость, рациональность и контроль — только за клавиатурой компьютера можно их найти, понял он.

Что ж, этот урок сильно помог Эдварду: к девяти годам его жизнь сильно изменилась.

Свобода мысли и свобода действий

Родители Сноудена переехали. Теперь они работали в Форт-Мид, а жили в Крофтоне. И то и другое место — не совсем города. Первый — скопление штаб-квартир правительственных агентств, второй — аккуратные «спальные городки» с белыми заборчиками неподалеку. И почти все, кто живут там, работают на правительство за весьма приличные зарплаты.

В новой школе у Эдварда дела шли не совсем гладко — но после переезда его родители купили настольный компьютер Compaq Presario 425. В нем были процессор Intel 486 25 МГц, 200-мегабайтный жесткий диск, видеоадаптер с 256 цветами и модем, по которому уже можно было выходить в интернет. Также на нем была легендарная игра Loom — в ее сюжете тайное общество Ткачей сооружает магическую прялку, которая плетет тонкие узоры в ткани реальности, а юный герой, открывший тайну прялки, вынужден скрываться в изгнании (я предупреждал, что некоторые литературные приемы в этой книге довольно прямолинейны).

Сноуден не жалеет добрых слов и ярких красок для описания интернета начала девяностых. Там, по его словам, было море информации, свобода и здоровая смесь искреннего желания помочь друг другу с духом соревнования, выпендрежем и провокацией. И всякому, мол, там были рады, даже ребенку, а если где и не были, то достаточно сменить псевдоним и слегка изменить мнения и манеру письма, чтобы попробовать еще раз. Чем Сноуден, по его словам, неоднократно и пользовался — его основными интересами в подростковом возрасте были споры в интернете, игра Ultima Online, а также чтение всего, что попадалось под руку, особенно околокомпьютерной тематики.

К подростковому возрасту этот интерес прицельно обратился к вопросам системной безопасности и ее преодоления. Как остроумно замечает Сноуден, подростки почти все хакеры по натуре — сама жизнь их заставляет. Они сами чувствуют себя взрослыми, но взрослые считают их детьми. И волей-неволей приходится учиться взламывать систему надзора и правил. Ведь везде, где есть правила, писаные или неписаные, если их внимательно изучить — можно найти разницу между тем, как создатели системы хотели, чтобы она работала, и тем, как она работает в действительности. Так что на самом деле, считает Сноуден, хакеры не нарушают правила, а разоблачают и опровергают их.

На примере своих школьных лет Сноуден рассуждает о системе власти и социальной политики. Люди, которые устанавливают правила, могут сколько угодно говорить, что они делают это в твоих интересах, — но на практике очень часто оказывается, что правила, ими установленные, поддерживают их интересы и могут быть пересмотрены в любой момент. Еще в школе ему пришло в голову, что многие системы имеют один и тот же принципиальный изъян: те, кто создают правила, не имеют никаких поводов их менять, потому что это им невыгодно — даже если это выгодно всем остальным пользователям системы.

Не желая смириться с таким положением вещей, поняв, что, следуя правилам, систему изменить невозможно, Эдвард Сноуден, как и все подростки, к тринадцати годам обратился к сопротивлению. Он был недостаточно «крутым парнем», чтобы бунтовать в обычной подростковой манере — посредством вандализма и наркотиков. Пришлось научиться обманывать систему.

Прогулы были чреваты лишением компьютера. Но, внимательно изучив систему выставления оценок, Эдвард понял, что самый большой вклад в годовые оценки вносят разные виды проверочных работ. С ними у него проблем не было — и значит, домашние задания можно было просто не сдавать! Какое-то время это прокатывало — пока учитель не додумался спросить, в чем же тут дело. Эдвард не удержался и похвастался своим открытием. Это привело к введению квоты на минимальное количество сданных заданий и нудной беседе с учителем на тему того, что нужно думать о своем будущем, прилежно трудиться и стараться работать на свое личное дело, портфолио, резюме… словом, your permanent record.

Тем не менее, взломав школьную систему, Эдвард получил достаточно свободного времени, чтобы с головой погрузиться во взлом систем компьютерных. Его учителями стали хакерские зины 2600 и Phrack — со всей прилагающейся антиавторитарной контркультурой. Как пишет Сноуден, это были времена свободы и безграничного любопытства — когда многие хакеры занимались взломом не ради денег, а ради славы и наслаждения самим процессом и своей крутизной. Так же и сам Сноуден интересовался в основном взломом игр и фрикингом, а о банковских аккаунтах и кредитных карточках даже и не помышлял. Его интересовали принципиальные вопросы безопасности и системной архитектуры. И чем больше он изучал, тем больше осознавал, как много вокруг дыр в разных системах, которые, по идее, должны быть надежными и защищенными.

Показательный пример — Лос-Аламосская национальная лаборатория ядерных исследований. Сноуден из любопытства зашел на ее сайт и точно так же из любопытства обнаружил, что на сайте открытая структура папок. То есть по ссылке вида website.com/files можно было получить доступ ко всем файлам на сервере. Даже тем, к которым у посетителей не должно быть доступа. Такие уж были времена.

Вдоволь начитавшись внутренней переписки и личных данных сотрудников лаборатории, Эдвард Сноуден поступил, как учили его родители. Он сделал доброе дело и написал веб-мастеру сайта.

Никакой реакции на его письмо не последовало. Шли дни, ответа не было, дыра оставалась открытой.

Эдвард не успокоился. Он позвонил по телефону лаборатории, добился, чтобы его соединили с IT-отделом, и старательно рассказал о проблеме автоответчику.

Спустя несколько недель в их доме раздался телефонный звонок. Трубку взяла мать Сноудена. Услышав, откуда звонят, она побледнела и страшным шепотом спросила у Эдварда, что он натворил. Пожалев нервы своей матери, Сноуден в беседе по телефону еще раз пересказал, в чем было дело. Сотрудник лаборатории поблагодарил его за бдительность, сообщил, что дыру прикрыли, и поинтересовался, не ищет ли его собеседник работу. Узнав о его возрасте, правда, сказал, что все-таки придется подождать совершеннолетия, — но предложения своего отменять не стал.

Здравствуй, оружие

Но в Лос-Аламос Сноуден не попал. Еще до совершеннолетия в его жизни произошло несколько важных и неприятных событий. Его родители развелись, что повлекло за собой очередной переезд. Потом он заболел инфекционным мононуклеозом, болезнь протекала тяжело, и оставалось только лежать в кровати и читать. Высокая температура и чтение вперемешку «Манифеста хакера», «Лавины» Нила Стивенсона и «Властелина колец» приводило к бредовым снам, в которых из-под кровати вылезал Голлум и ныл о том, что «информация хочет быть с-с-свободной».

Заодно Эдвард накопил кучу долгов в школе и решил их не сдавать, а найти иной жизненный путь. Особенно ему не хотелось писать автобиографическое сочинение. Эта деталь подводит его к размышлениям о приватности. Сноуден уподобляет ее шифрованию — твоя истинная суть становится доступной лишь тем, у кого есть ключ дешифровки, — и утверждает, что всегда был склонен к такого рода скрытности, что работа в разведке еще больше развила в нем эти склонности и что лишь сейчас он нашел в себе силы преодолеть их и рассказать правду — не о том, что он смог узнать или сделать, а о себе самом. Что он наконец-то готов сдать свое ненаписанное автобиографическое сочинение.

На этом, пожалуй, заканчивается детство Сноудена. В следующей главе у него уже есть машина и работа — он занялся веб-дизайном вместе со своей подругой с курсов японского (которые, разумеется, включали в себя просмотр аниме — и разумеется, самым любимым у Эдварда был «Призрак в доспехах»). Все его мысли занимала работа, кредиты на профессиональное образование, аниме и симпатии к подруге — которая, к сожалению, уже была замужем за сотрудником АНБ.

9/11

Дело было в 2001 году. Нетрудно понять, какое событие происходит дальше и резко меняет судьбу не только Эдварда, но и всей Америки и всего мира.

Один из угнанных самолетов протаранил Пентагон — где у Сноудена могли быть родственники
Один из угнанных самолетов протаранил Пентагон — где у Сноудена могли быть родственники

Сноуден вспоминает, как пытался дозвониться до матери и выяснить, в Пентагоне сейчас его дед или нет (он был в Пентагоне, но остался жив). Как бежали из штаб-квартиры АНБ паникующие сотрудники и что пробка из их машин начиналась еще на парковке. Вспоминает он и о том, что началось буквально на следующий день после трагедии — и так и не прекратилось.

Сейчас трудно в это поверить, но, по словам Сноудена, до 11 сентября никаких особых мер безопасности в окрестностях Форт-Мид не было. Обычный американский гражданин мог спокойно проехать по шоссе с видом на штаб-квартиру АНБ. Теперь там повсюду вооруженные до зубов полицейские кордоны и постоянные проверки документов. Такие же перемены произошли и со всей Америкой. Потрясенное и напуганное общество желало знать, кто его враги, и поскорее с ними расправиться. На каждом доме реяли американские флаги, а на стрельбищах в качестве мишеней появились силуэты мужчин в тюрбанах.

Если тебе хочется освежить в памяти трансформацию, которую пережило американское общество после 11 сентября 2001 года, можешь обратиться, например, к работам Майкла Мура или Трея Паркера и Мэтта Стоуна — «Фаренгейт 9/11» и «Отряд „Америка“: Всемирная полиция» — или любых других представителей многочисленных критиков президентства Джорджа Буша — младшего.

Эдвард Сноуден тоже поддался всеобщему патриотическому порыву. Он очень хотел послужить своей стране, но выяснил, что устроиться на работу в АНБ или ЦРУ просто так он не может — не хватает университетского диплома. Но в мире после 11 сентября исключения были на каждом шагу — особенно для отслуживших в вооруженных силах.

Так Сноуден одновременно последовал семейной традиции и нарушил ее — потому что выбрал службу в армии, которую его родственники из береговой охраны не особенно уважали.

Ты нужен дяде Сэму

Америка готовилась к новой войне и нуждалась в новых солдатах. Это и высокие баллы, которые Сноуден набрал на входном тестировании, давало ему шанс попасть не абы куда, а в Силы специального назначения Армии США — также известные как «Зеленые береты». Рекрутер обещал Эдварду, что если он постарается, то сможет стать сержантом-инженером, сержантом-разведчиком или сержантом-связистом.

Так Эдвард попал в фильм «Цельнометаллическая оболочка». Со времен Вьетнамской войны ничего особо не изменилось — разве что слова в строевой песне-кричалке (мотив остался прежним, традиционным).

Пойду я к пещере,
Где засел террорист,
Достану гранату
И швырну ее вниз!

Левой, правой, левой, правой — давай, давай, стреляй!
Кто против нас — лучше сам помирай!


Незамысловатые будни армейской учебки и бесконечные марш-броски довели Сноудена до трещин в костях ног. С ними он не мог проходить тренировки по прыжкам с парашютом. Прощай, мечта о спецназе. Теперь Эдварду светило то, чего он так не хотел, — перспектива служить обычным пехотинцем или, что еще хуже, сисадмином в техподдержке при каком-нибудь штабе.

Армейские врачи предложили ему подписать упрощенное расторжение контракта с вооруженными силами — для тех, кто отслужил меньше полугода. Только подписав, Эдвард понял, что теперь армия не обязана платить за его медицинскую страховку. Что ж, хотя бы костыли оставили бесплатно.

В свободном поиске

Но Сноуден все еще был полон идеализма — и знал, куда его применить. Он по-прежнему хотел работать в разведке и был уверен, что там его мозги и технические навыки принесут пользу. Но чтобы попасть туда, нужно было получить допуск к секретной информации — долгий процесс, после написания заявки состоящий в основном из ожидания, пока правительственные агентства выясняют, что они о тебе знают и насколько ты заслуживаешь доверия. Семейная история Сноудена и его опыт в армии помогли ему получить высочайший уровень допуска — TS/SCI (Top Secret/Sensitive Compartmented Information). Что именно проверяют и каким образом, точно неизвестно — но могут опрашивать знакомых, соседей, работодателей, а также проверять, есть ли у тебя кредиты и регулярно ли ты делаешь по ним выплаты.

Ожидая решения своей судьбы, Сноуден много волновался, не входит ли в проверку его прошлого анализ комментариев в интернете, которые он оставлял в юности. Многие из них казались ему постыдными или глупыми, по многим вопросам он изменил свое мнение. Ему очень хотелось удалить их, чтобы никто их больше никогда не увидел. Но в конце концов он не стал это делать — решив, что они часть его прошлого, и что если отказывать себе и другим в праве на ошибку, то всегда придется притворяться безупречным и бояться разоблачения. Всему этому он предпочел ответственность и готовность расти, меняться, но помнить о том, кем он был раньше.

В этот же период жизни он познакомился с Линдси Миллс. Знакомство произошло на сайте Hotornot, на котором можно было просматривать фотографии людей и отмечать, нравятся они тебе или нет. Если твоя фотография нравится человеку, фотография которого понравилась тебе, открывалась возможность переписки. Звучит очень знакомо, и неудивительно — именно этим сайтом вдохновлялся, например, Марк Цукерберг, когда создавал Facemash — прототип Facebook, да и популярный сейчас Tinder использует ту же схему.

Забегая вперед, скажу, что с Линдси Миллс Сноудену очень повезло и начало везти чуть ли не с их первого свидания — они катались на ее машине по ее любимой дороге и без конца разговаривали. А еще она помогла ему тренироваться перед проверкой на детекторе лжи — и кто знает, может быть, именно поэтому он получил свой желанный допуск.

permanent record сноуден

Так Линдси и Эдвард нарядились для Хэллоуина 2015 года — в наряды Кармен Сандиего и Уолли из «Где Уолли?». Потому что их тоже разыскивает весь мир. Фон, разумеется, прифотошоплен

Ему было 22 года, и он чувствовал себя королем мира. Дверь в разведку была открыта, и он был влюблен.

На этом кончается первая часть книги, медленная, повествовательная и похожая на сентиментальное кино о жизни простого американского парня. Впереди ждет шпионский триллер.

Внутри системы

Прежде чем окунуться в пучину шпионских страстей, Сноуден уделяет еще немного времени философии и рефлексии. Он рассуждает о том, что был идеалистом, но его идеалы были расплывчаты и полны противоречий, а образ мысли во многом опирался на взгляды его родителей, родственников и их коллег — профессиональных американских чиновников, исповедовавших своего рода технократическую меритократию.

То есть считавших, что нужно просто хорошо делать свою работу, а все остальное — пустые разговоры. Это интересно сочеталось с тем, что именно эти люди выполняют всю работу правительства и в некотором роде сами являются правительством — порождая классическую картину высокомерной, самозамкнутой корпоративной бюрократии (вероятно, неплохо знакомой многим людям, которые работают не на правительство).

Еще Сноуден рассуждает о том, что он не хотел быть программистом или электронным инженером. Его влекли к себе системы, он хотел анализировать их, поддерживать их в рабочем состоянии, чинить их поломки и строить новые системы из имеющихся компонентов. Для него системы были похожи на правила — с внутренней логикой, которую можно было использовать или обманывать. Из этой логики следовало, что когда в системе что-то шло не так, истинная причина этого часто отличалась от наблюдаемых симптомов. И ему нравилось докапываться до исходной причины и решать именно ее.

Эти склонности помогали Сноудену в карьере ровно до того момента, когда они же ему и помешали — когда он применил их не к той системе, где работал, — к Системе с большой буквы. Надеюсь, тебе еще не надоел разговор об идеалах Сноудена, потому что он повторится и в книге, и в этой статье еще не раз.

Анархия иерархии

Получив свой желанный допуск, Эдвард Сноуден с удивлением узнал, что вместо того, чтобы служить своей стране, ему придется на нее работать. Суть в том, что вместо государственной службы, которая досталась в свое время его отцу и деду, ему предлагали работу по временным контрактам в разных компаниях, которые сами, в свою очередь, были на контрактах у разных правительственных агентств.

По словам Сноудена, все устроено именно так, во-первых, чтобы обходить квоты на наем полноценных сотрудников в федеральные агентства, во-вторых — для разнообразного лоббирования и манипуляций с бюджетами (а также чтобы предоставлять работу бывшим политикам — «тепленькие местечки» для тех, кто смог посодействовать заключению выгодных контрактов), а в-третьих — чтобы сотрудникам таких компаний можно было поручать самые разные сомнительные задания, а потом сваливать на них всю ответственность в случае, если что-то из этого всплывет.

Исполнители грязных дел

Про дурную славу компании Blackwater знают, наверное, все. Но Сноуден упоминает компанию CACI, против которой с 2004 года тянется дело об участии ее сотрудников в пытках в тюрьме Абу-Грейб — где они отдавали указания о том, что делать с заключенными, а их юристы теперь называют эти действия «несомненно, унизительными, но недостаточно суровыми, чтобы считаться пытками».

Сноуден пишет и про корпорацию Titan, тоже замешанную в этом скандале и во многих других грязных историях: нелегальное спонсирование выборов президента африканской страны Бенин, контрабанда пяти тонн кокаина из Венесуэлы, связи с человеком, через которого проходили деньги для арабских террористов… Впрочем, такие компании с радостью берут заказы не только у правительственных агентств, но и у глобальных корпораций. Например, Accenture или Cognizant скандально известны в связи с историями про плохие условия работы модераторов контента в крупнейших соцсетях.

Сначала Сноуден работал над совместным проектом Университета Мэриленда и АНБ — Центром продвинутого изучения языков (CASL, the Center for Advanced Study of Language). АНБ был нужен машинный перевод с арабских языков — чтобы не возиться с поиском носителей языка, которые могли бы пройти проверку благонадежности.

Но Сноуден попал на проект в настолько ранней стадии его запуска, что, по сути, он был ночным сторожем на стройке. Так что он внимательно следил за новыми карьерными возможностями и посещал ярмарки вакансий для кандидатов с секретными допусками. В итоге он устроился в компанию COMSO — это субподрядчик в BAE Systems — американском подразделении British Aerospace, который выполняет заказы на американскую разведку.

Но в офисе своего нового работодателя он был всего лишь раз — когда обсуждал зарплату. В CASL ему платили 30 тысяч долларов в год. На новом месте Сноуден рассчитывал на 50 тысяч, но рекрутер убедил его согласиться на 62 тысячи — чтобы и самому получить процент побольше.

Если тебе интересно узнать, как обстоят дела в сфере военных высоких технологий в США и что там с «распилом и откатом» (по-английски это будет cut and kickback — то есть ровным счетом то же самое), то можно начать с фильма The Pentagon Wars либо мемуаров Skunk Works или The Dream Machine. Но если вкратце — все описанные в этой статье злоупотребления, сомнительные практики, безалаберность и бардак — не исключения, а давно устоявшаяся норма во всех правительственных конторах Америки (да и не ее одной, наверное).

Но конечным заказчиком в этой цепи субподрядчиков было ЦРУ. И именно в тамошнюю штаб-квартиру Сноудена направили на инструктаж. Там он оказался в компании таких же «компьютерных чуваков», как и он сам, — у некоторых были татуировки, или пирсинг, или крашеные волосы. «Так вот ты какое, глубинное государство», — сказал один из них, глядя на остальных, и они дружно расхохотались. Инструктаж, который их ждал, тоже не содержал ничего нового для них — им сказали, что они избраны для великой чести быть членами технологической элиты, но они это знали еще до того, как устроились в разведку.

А под конец инструктажа им показали портреты людей и сказали, что эти ребята нарушали правила и теперь сидят в подвалах. И что некоторые просидят там до самой смерти.

Любопытно, что похожая сцена была в книге «Аквариум» советского перебежчика на Запад — бывшего офицера ГРУ Виктора Резуна. Только там человек в подвале был один и не на фото, а на кинопленке. И там с ним делали очень нехорошие вещи.

Ночной дозор

Первое место работы Сноудена в ЦРУ было командой, обслуживающей серверы. Бункер команды располагался по соседству с отделом базовой техподдержки — Сноуден пишет, что там работало много женщин, а также людей в возрасте (о них ходили слухи, что это полевые агенты, которым не повезло с карьерой). Сноуден относился к ним с симпатией, но все-таки это были люди из другого мира. Они работали в дневную смену, а он — в ночную, когда огромное здание штаб-квартиры превращалось в декорацию к фильму ужасов. Его должностными обязанностями было следить, чтобы серверы работали нормально. Работа велась через консоль или через лестницу и туннель, ведущие в дата-центр с серверными стойками.

Единственным напарником Сноудена был человек по имени Фрэнк — бывший флотский радист в возрасте за пятьдесят, который в основном руководствовался принципом «работа не волк, в лес не убежит». Но, несмотря на его отношение к работе, увольнять его почему-то не спешили — и лишь спустя какое-то время Эдвард понял, что Фрэнк был единственным человеком, согласным работать в ночную смену и умеющим обращаться со старой проприетарной системой резервного хранения данных на пленке. Только Фрэнк умел ее менять.

Что ж, Эдвард быстро взял с него пример, написал несколько скриптов для автоматизации работы — и обнаружил, что делать на смене ему стало совершенно нечего.

Тут-то он и открыл для себя внутриправительственную локальную сеть, в которой был свой аналог «Фейсбука», «Википедии» и «Гугла» (сделанный в Google же).

Насмотревшись на Фрэнка и начитавшись внутренних новостей, в которых, в отличие от официальных, раскрывались «источники, пожелавшие остаться неизвестными», Сноуден понял, что он не желает быть очередным Фрэнком. Он принялся пробоваться на различные технические вакансии внутри агентства в других странах, и спустя несколько месяцев ему повезло.

Курс молодого разведчика

Но перед тем, как Сноудену отправиться «в далекие страны, к интересным людям», его ждал новый курс обучения — базовая телекоммуникационная тренировочная программа (BTTP) на должность офицера-техника по информационной безопасности (TISO). Проходить ее он должен был в таинственном «Холме» — или, как он назывался официально, тренировочном центре Уоррентон. Там учили по-настоящему серьезным делам — должность TISO требует быть мастером на все руки: радистом, электриком, механиком, криптографом и в целом «компьютерщиком». В его обязанности входят вещи от настройки спутниковой антенны до ремонта кондиционера в посольстве (ты же не думаешь, что в посольстве работают одни дипломаты и клерки?). Он отвечает за уничтожение всей секретной информации и электроники, если придется срочно уносить ноги. Любая технология, любые условия — он должен уметь с ними справиться.

Одно из тренировочных упражнений требовало затащить на крышу тридцатикилограммовый чемодан и с помощью компаса и листка с координатами найти среди звезд в небе спутник-шпион, чтобы выйти с ним на связь по зашифрованному радиоканалу. Другой курс рассказывал о методах защиты от перехвата ван Эйка. И это был первый год, когда курсантам можно было не изучать морзянку.

Фотографий из этого места в Сети немного, но выглядит оно как-то так
Фотографий из этого места в Сети немного, но выглядит оно как-то так

Однако студенты этих курсов были вынуждены жить в заштатном грязном мотеле. Того требовала конспирация — мотель специально держали в настолько плохом состоянии, чтобы ни один нормальный человек не пожелал там остановиться. И когда в нем развалилась лестница, курсанты собрались писать жалобу начальству. А донести ее до начальства вызвался идеалист Сноуден. В итоге он выбил для своих сокурсников отель получше, но получил выговор и лишился возможности попасть в горячую точку, куда он страстно желал.

Вместо этого его отправили работать в посольство в Женеве. Сноуден был очень разочарован — но по крайней мере туда могла приехать Линдси.

Занавес приоткрывается

Женева оказалась местом, где бурно взаимодействовали старые и новые методы ведения разведки — на американском жаргоне HUMINT и SIGINT, то есть human intelligence и signal intelligence. Секреты мировых финансовых потоков выведывали как обаятельные ребята с хорошо подвешенным языком и карманами, набитыми взятками, так и бездушные машины для перехвата информации всех сортов. И, несмотря на взаимное недоверие и конкуренцию, сотрудничать обоим направлениям приходилось. Например, отвечать на вопросы вроде «Предположим, кто-то вставляет флешку со шпионскими программами в компьютер в здании ООН — каков шанс, что этого гипотетического кого-то поймают?».

Сноуден пишет, что среди прочих обязанностей он консультировал местных сотрудников ЦРУ по вопросу анонимности при поиске в интернете. В те годы для того, чтобы с условной анонимностью просто работать с Google, агенты ЦРУ использовали даже не прокси-серверы, а физические прокси — организовывали подставную контору, якобы занимающуюся наймом персонала, чтобы от ее имени отправлять запросы в поисковики. И неизбежно кто-нибудь из агентов рано или поздно «палил контору», заходя с того же самого IP-адреса в свой личный аккаунт Facebook, где могло быть прямым текстом указано, что он работает на правительство США.

Если тебе кажется, что это какой-то каменный век, то ты абсолютно прав — Сноуден тоже так думал. В качестве куда более эффективной альтернативы он предложил цэрэушникам Tor.

Обезопасить, удержать, сохранить

В Женеве Сноуден провел с 2007 по 2009 год, а потом его ждал новый контракт в Японии — формально он работал на компанию Dell, но конечным заказчиком было Агентство национальной безопасности — самая технологически продвинутая, самая богатая и самая зловеще-таинственная спецслужба США. В Японии у них имелось несколько объектов, включая Тихоокеанский технический центр, скрытый на авиабазе Йокота. Туда Сноуден и отправился.

Он начал с работы над линиями связи, соединяющими системы АНБ и ЦРУ (с этими системами у него уже был опыт). Так он приобрел репутацию надежного специалиста, способного решать сложные задачи. Так его и подключили к масштабному проекту, работая над которым он узнал много такого, чего не хотел знать.

По его словам, инфраструктура АНБ была гораздо более технологически продвинутой, чем у ЦРУ, — и настолько же безалабернее там подходили к безопасности. Дело было плохо и с процедурами, и с шифрованием, и с резервным копированием данных. Каждое крупное отделение спецслужбы имело свой дата-центр, но не вся информация из него пересылалась на хранение в штаб-квартиру. Но благодаря Сноудену они получили программу, собирающую данные из всех разведцентров, сортирующую их, чтобы избежать дубликатов, и рассылающую обновленную базу данных во все дата-центры спецслужбы — чтобы не зависеть больше от одного централизованного хранилища.

Сноуден пишет, что в АНБ есть специальный генератор кодовых имен. Положено брать из него бессмысленные названия для секретных программ, но агенты отходят от правил, чтобы получать более крутые прозвища для своих детищ. Сноуден уверяет, что он не прибегал к таким уловкам и система сама назвала его проект EPICSHELTER.

Дьявол в бумажных мелочах

И где-то тут судьба нашего героя незаметно сделала очень важный поворот. Привычка Сноудена собирать разнообразную информацию, не относящуюся напрямую к его служебным обязанностям, и рабочий энтузиазм привели его на конференцию по контрразведке. Он должен был выступить с докладом, в котором рассказать о возможностях китайских разведывательных служб следить за агентами и информаторами американской разведки в интернете. И когда он прочитал, как в Китае ведется широкомасштабная слежка, его техническая интуиция напомнила ему: если что-то возможно сделать, то кто-то это сделает и, скорее всего, уже сделал. Он задумался, как дела обстоят в его родной стране.

Сноуден утверждает, что в 2009 году эта тема его особо не волновала. Он искренне верил, что одно дело — китайский тоталитарный режим и его великий китайский файрвол, а другое — Америка, где (как он полагал) спецслужбы, конечно, следят за пользователями интернета — но только за теми, кто заходит на сайты террористов. Направленная, а не широкомасштабная слежка.

Написанное выше звучит несколько наивно, чего сам Сноуден и не отрицает. Ведь еще в 2004 году газета Washington Post писала про систему ECHELON, а в том самом 2009 году материал о ней вышел даже на Хабре. В защиту Сноудена можно сказать лишь то, что до его собственных разоблачений о масштабе и подробностях устройства таких систем информация была обрывочной. Про ту же систему ECHELON было известно, что у нее есть ограничения по масштабу и охвату прослушки. К тому же официальные лица всегда говорят «мы за вами совершенно точно не следим» или «без комментариев» — так что до Сноудена доказательств не было. Были только намеки, на которые можно было закрывать глаза.

Заинтересовавшись вопросом, Сноуден попробовал изучить историю с так называемой President’s Surveillance Program, которая официально была объявлена закрытой в 2007 году после длительного скандала с участием конгресса США. Суть скандала, если вкратце, была в том, что, согласно законодательству и Конституции США, следить за гражданами США без постановления суда незаконно, а законы должны соблюдаться (права граждан других стран — это уже совсем другой вопрос). Но, как обнаружил Сноуден, изучая документы, после закрытия программы были приняты законы с очень двусмысленными формулировками, а сам представленный общественности доклад о программе был настолько беден деталями, что Сноудену захотелось найти в сети АНБ его изначальную, неотредактированную версию.

Ему это не удалось.

Но спустя какое-то время удача улыбнулась ему. В его обязанности входила проверка работы системы, которая следила, чтобы самые секретные документы не хранились на менее защищенных компьютерах. Система работала по ключевым словам и, если файл с ключевым словом оказывался на недостаточно защищенном жестком диске, подавала сигнал, а Сноуден проверял, не произошло ли ложного срабатывания. И кто-то поместил черновик жутко секретного документа в систему, администратором которой был Сноуден. Стоило ему увидеть гриф секретности такого уровня, какого он раньше никогда не видел, и заголовок документа — и он не смог остановиться.

ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ

Сноуден сорвал джекпот. Этот файл сильно отличался от доклада для широкой публики — настолько, что делал публичную версию неприкрытой ложью. В нем подробно описывалась новая миссия АНБ — переход от слежки за отдельными целевыми объектами к массированному сбору информации — и обоснование для этого перехода: у нас есть для этого мощности, и, значит, мы должны их использовать.

Утверждалось, что по аналогии с «разрывом по бомбардировщикам» и «разрывом по ракетам» времен холодной войны ныне существует «разрыв по сбору информации» — только противником в нем выступает не Россия и не Китай, а родное американское законодательство. Мол, оно устарело, не рассчитано на цифровую эпоху, никакие суды не будут успевать выдавать ордера на прослушку — и поэтому нужно прослушивать и записывать все.

В качестве последней юридической хитрости предлагалось считать, что непосредственно акт прослушки состоялся, только если информация изымалась из базы данных АНБ для анализа, — а само автоматическое сохранение информации в эту базу, мол, не считается. Также предлагалось собирать только метаданные: большинство людей думают, что раз это не само содержимое их переписки и телефонных звонков, то это ерунда, не стоящая внимания, а спецслужбы смогут извлечь из них массу полезных данных.

Программа называлась STELLARWIND. И была утверждена президентом Бушем-младшим еще в 2001 году.

Если хочешь самостоятельно ознакомиться с тем самым документом, то благодаря Сноудену, изданию The Guardian и «Википедии» ты можешь это сделать. Вот он, по ссылке. А вот презентация о программе XKEYSCORE, о которой речь пойдет впереди.

Прочитанное потрясло Сноудена. Но что с этим делать, он не знал. А жизнь его тем временем шла своим чередом. В 2011 году он все еще работал на Dell, но уже по контракту ЦРУ. Коллеги из Dell были очень впечатлены его проектом EPICSHELTER и предложили ему подзаработать в качестве «консультанта по решениям» — обещать технологические чудеса дешевле, чем у конкурентов, и делать что-то, отдаленно похожее на обещанное, загребая кучу денег. В моде были облачные технологии, и руководству Dell удалось подрядиться сделать для ЦРУ облако для хранения их данных и выполнения задач (забегая вперед, скажем, что в итоге в ЦРУ отказались и от проекта Dell, и от проекта Hewlett-Packard — а купили решение на 600 миллионов долларов у Amazon). А Сноуден решил, что деньги и море работы помогут ему отвлечься от мук совести.

Продолжалось это недолго. От рабочей нагрузки и нервного напряжения у Сноудена ухудшилось здоровье. Пришлось взять отпуск по болезни, который предоставил ему кучу времени для мрачных размышлений. Чтобы не сидеть совсем без дела, он занимался проектом Tor — его пытались заблокировать в Иране, и Сноуден работал над шифрованием трафика, которое позволило бы избегать обнаружения при помощи DPI. (Вероятно, он приложил свою руку к релизу от сентября 2011 года.)

На этом моменте кончается вторая часть книги — и начинается третья, где шпионский триллер плавно превращается просто в триллер.

Погружаясь глубже

В 2012 году Сноудена снова ждал контракт с АНБ — на этот раз на Гавайях, где располагался так называемый туннель Куниа — переоборудованная подземная база времен Второй мировой войны. Проблемы со здоровьем привели Сноудена к тому, что он нуждался в работе с нагрузкой поменьше, — и ему досталось место в отделе обмена информацией. Отдел состоял из него одного и был посвящен работе с программой Microsoft SharePoint, которая управляет документооборотом: раздает пользователям права на чтение, правку и рассылку/получение доступных по сети документов.

Ворота, ведущие в «туннель Куниа». Фотографии изнутри публике недоступны
Ворота, ведущие в «туннель Куниа». Фотографии изнутри публике недоступны

И Сноуден был назначен ее администратором. Тут-то он и решил окончательно, что будет изучать документы, проходящие через него, чтобы разобраться в том, как обстоят дела с массовой слежкой за гражданами США и всего мира.

Но сделать это было не так-то просто. В одних документах встречались названия программ без объяснения их функций. В других — расплывчатые описания технически возможных схем, без упоминания, в какой стадии их реализация.

Сторожа сторожей

Что ж, Сноуден не отступился. Он воспользовался своими навыками и своей должностью — и взялся создать автоматизированную систему обмена информацией между филиалами АНБ и офисами других разведывательных агентств, имеющих межсетевые связи. У каждого из таких отделов были свои «доски сообщений» (readboards), на которых ежедневно публиковались сводки событий, составляемые местными сотрудниками. Сноуден был их заядлым читателем, и его личный архив занимал столько места, что грозил превысить квоту на размеры личной папки.

Так что частную инициативу было необходимо наделить официальным статусом. Используя старые наработки с проекта EPICSHELTER, он внедрил проверку на уникальность сообщений, добавил функциональность персонализированной выборки сообщений для пользователя по критериям от подразделения разведки до уровня допуска — и продукт был готов.

Он назвал свое детище Heartbeat и получил под него специально выделенный сервер, единственным администратором которого был он сам, — охват программы и объем собираемых данных оказался весьма значительным. Однажды это даже поставило его под подозрение — с ним связался администратор одного из филиалов и спросил, зачем эта система постоянно копирует все записи из его базы данных. Такая активность показалась ему подозрительной, и он заблокировал доступ программе Сноудена. Но Сноуден объяснил ему смысл инициативы, показал, как работать с пользовательской частью программы, и моментально завоевал его доверие. Как и многие коллеги Сноудена, тот мог заподозрить человека, но машину — никогда, ведь она просто делала то, на что была запрограммирована.

Этот инцидент еще больше подтолкнул Сноудена задуматься, как технологические возможности системы сами собой порождают потенциал для злоупотребления, — и изучить подробности того, как его работодатель и его правительство злоупотребляли возможностями своих технических и юридических систем. Программа Heartbeat сильно ему в этом помогла.

Собирая мозаику

Именно так Сноуден пополнял свой архив материалов: вчитываясь в сухие строчки правительственных постановлений, которые гласили, что компании должны передавать правительству «любого сорта информацию», которая «потенциально может иметь отношение к террористической активности или деятельности зарубежных разведок», на «ежедневной основе».

Так он узнал, что текущая версия программы для массовой слежки называется PRISM — и что она включает в себя как передачу данных из облачных хранилищ технологических компаний, в том числе Microsoft, Yahoo, Google, Facebook, YouTube и Skype. А в пару к ней прилагалась методика так называемого upstream collection — перехвата данных у магистральных интернет-провайдеров.

Откуда и какие данные собирает PRISM
Откуда и какие данные собирает PRISM
Даты интеграции разных сайтов и компаний в PRISM
Даты интеграции разных сайтов и компаний в PRISM
Принцип индексации файлов внутри PRISM
Принцип индексации файлов внутри PRISM

Но АНБ не ограничивалось простым сбором информации — программа TURBULENCE, состоящая из двух частей, была способна на активные действия. Она работала в условиях upstream collection — на серверах международных телекоммуникационных компаний в странах, согласившихся сотрудничать с Америкой.

Первый компонент системы, TURMOIL, проверял запросы, проходящие через него, на соответствие определенным критериям — от ключевых слов до конкретных IP-адресов или номеров кредиток, — и если запрос оказывался подозрительным, то он перенаправлялся во второй компонент, TURBINE. Вместо своего пункта назначения запрос попадал на серверы АНБ, где в него пытались внедрить скрытые вредоносные программы, перед тем как вернуть результат запроса отправителю.

Если у тебя голова кругом идет от бесконечных кодовых имен программ, которые делают похожие вещи, вспомни, что говорилось выше про распределение бюджета на секретные проекты. Американская разведка очень хорошо финансируется — и это только подстрекает ее постоянно обновлять свои системы, дублировать их, расширять масштабы работы — лишним не будет, а налогоплательщики заплатят за все, даже не имея возможности узнать, куда идут их деньги.

Зов предков

Изучив разнообразные документы, в которых были в том числе отчеты о взаимодействии разведки США с разными общественными организациями Америки — от конгресса и до Американского союза защиты гражданских свобод (ACLU), Сноуден окончательно убедился: система разделения властей и контроля со стороны гражданского общества имела те же уязвимости, что и многие технические системы, с которыми он сталкивался. Ее можно было взломать, соблюдая букву правил, но извратив дух. Можно было подать судебный иск против правительства, но суд имел право обращать внимание только на информацию, которую правительство официально признавало публично известной.

Сноуден — идеалист и любитель истории своей страны — знал, что еще в XVIII веке Америка родилась из протеста против несправедливых законов и провозгласила в числе своих законов следующее: «Обязанность всех служащих Соединенных Штатов, равно как и всех их обитателей, — скорейшим образом сообщать конгрессу или любому представителю власти о любых проступках, подлогах и преступлениях, совершенных любыми лицами на государственной службе, о коих им станет известно».

Решимость действовать крепла в его душе. Но он знал, что действовать нужно хладнокровно и расчетливо, тщательно все продумав. Второго шанса у него бы не было. Так что он вел двойную жизнь — ходил на работу, ничего не говорил Линдси и прорабатывал свой план.

Без права на ошибку

Перед Сноуденом стояла сложная и любопытная проблема. У него был огромный массив служебной переписки, технической документации и презентаций в Power Point. Если просто вывалить все это на анонимный сайт в интернете или предложить проекту WikiLeaks с его политикой публикации любых данных «как есть», без редактуры — то его просто не заметят. Правда окажется слишком сложной и большой для понимания публикой. Подобные примеры уже встречались неоднократно.

Сноуден пишет о том, как однажды глава технологического отдела ЦРУ Гас Хант выступал на конференции GigaOM Structure и наболтал много такого, о чем говорить не принято. Он публично, на камеру рассказывал, что разведка жаждет собрать всю информацию мира и хранить ее вечно. Что они могут следить за людьми через их смартфоны, даже если те выключены.

Об этом выступлении писало издание Huffington Post. Видео с той конференции выложено на YouTube. Когда Сноуден писал свою книгу, у него было 313 просмотров. На момент создания этой статьи у него их 3219. Вот оно, можешь тоже посмотреть.

Поиск союзников

Все это чрезвычайно усложняло задачу Сноудену. Но в итоге он понял, что «кто нам мешает, тот нам и поможет». Он решил выбрать журналистов, которые уже имели проблемы с АНБ из-за своей честной и дотошной работы. Он остановился на Лоре Пойтрас, независимой режиссерке-документалистке, которой уже доводилось работать с бывшими сотрудниками АНБ, и Гленне Гринвальде, сотруднике газеты The Guardian, юристе по вопросам гражданских прав и свобод, который впечатлил Сноудена своей дотошностью и скептицизмом.

Выбор был сделан. Но нужно было понять, как связаться с ними, не выдав себя.

Что ж, Сноуден всегда считал себя специалистом по вопросам анонимности в интернете. Настало время для решительной проверки его навыков.

Он вооружился дешевым ноутбуком со специальной операционной системой Tails (встроенная поддержка Tor, сокрытие MAC-адреса и система, удаляющая все логи работы с компьютером при его выключении), сел за руль автомобиля и занялся вардрайвингом — поиском уязвимых точек доступа Wi-Fi, которые можно было взломать и выйти через них в интернет.

Об установке и использовании Tails читай в статье «Делаем шпионскую флешку с защищенной операционкой Tails».

Сноуден регулярно менял одну взломанную точку доступа на другую и переписывался с журналистами. Ему пришлось объяснить им, как шифровать свою электронную почту. А потом он шел на работу, выполнял свои рабочие обязанности и обдумывал, как обойти системы безопасности и вынести секреты из внутренней сети АНБ во внешний мир.

Эксфильтрация

У Сноудена было преимущество: он был сисадмином и поэтому знал, как все устроено изнутри. К тому же к его услугам была программа Heartbeat. К ней на тот момент все давно привыкли, но накопленные в ней данные лежали на выделенном для нее сервере, и их нельзя было просто так оттуда скопировать. Рабочие компьютеры АНБ представляли собой маломощные терминалы, подключенные к облачной системе. Но Сноуден нашел в одном из подсобных помещений склад старых компьютеров Dell — 2009 года выпуска, но уже списанных за ненадобностью.

Сноуден притворился, что использует их для проверки совместимости своей программы Heartbeat с более старыми машинами — на случай, если менее продвинутое агентство захочет внедрить ее у себя. Когда он с огромным системным блоком в руках попался на глаза начальству, ему удалось просто отшутиться.

На эти компьютеры он сумел скопировать файлы, собранные программой Heartbeat, отобрать из них наиболее важные и скопировать этот архив на карты памяти mini- и micro-SD. Запись одной карты занимала часов восемь — Сноуден снова работал в ночные смены. Никогда еще ожидание конца копирования не было таким мучительным, вспоминает он.

После Сноуден выносил карты памяти с базы, пряча их в кубике Рубика. Он подарил несколько кубиков коллегам, чтобы все привыкли к виду этой игрушки, а также специально вертел кубик в руках, болтая с охранниками, — чтобы те запомнили его как парня с кубиком Рубика. А дома его ждала нервная бессонница и долгая возня с шифрованием.

Шифрование стало новой страстью Сноудена. Он знал, что только длинный ключ шифрования дает гарантию секретности, которую не могут дать стены с колючей проволокой, охранники и прочие меры безопасности. Пока у него еще было немного времени, он организовал в столице Гавайев Гонолулу криптовечеринку — открытую для широкой публики лекцию по вопросам безопасности в интернете. А свои собственные данные он зашифровал с применением множественных zero-knowledge keys.

Фактор человечности

Напоследок Сноуден решил, что должен лично увидеть, как работают операторы системы глобальной слежки. Он попал в новый офис АНБ на Гавайях, еще не до конца достроенный, куда планировалось посадить правительственных хакеров из подразделения Tailored Access Operations и отдел National Threat Operations Center, перед которым стояла задача разрабатывать меры защиты от коллег из других стран. Оба отдела должны были работать с программой XKEYSCORE, на которую Сноуден и желал взглянуть.

Со времен Женевы Сноуден не занимался никакой настоящей шпионской деятельностью — он только изучал крупные системы и читал документы. Но здесь ему пришлось выступить в роли аналитика — то есть непосредственно наблюдать за живыми людьми. Программа работала с различными идентификаторами: IP-адресом, номером телефона или физическим адресом — и показывала, что человек с этим идентификатором делал в сети. Письма, история браузера, активность в социальных сетях…

При этом контроль за операторами системы практически отсутствовал. Достаточно было сформулировать свой запрос в систему в служебном формате, а не обычным текстом — и можно было шпионить за политиками и бизнесменами по всему миру. Но коллеги Сноудена предпочитали другие развлечения, которые они называли LOVEINT (по аналогии с HUMINT и SIGINT). То есть слежку за своими бывшими подружками (а также нынешними подружками и просто приглянувшимися им случайными женщинами). А если кто-то во время работы натыкался на чужие интимные фотографии, хорошим тоном считалось показывать их коллегам.

автобиография сноудена
автобиография сноудена
«Уникальные данные, выходящие за пределы пользовательской активности из полноохватного потока переднего края», или мастерство обтекаемых формулировок

Но окончательно добил Сноудена маленький эпизод, случившийся, когда он наблюдал за активностью инженера из Индонезии, вся подозрительность которого заключалась в том, что он отправил резюме на вакансию в иранском университете. С того момента АНБ следило за ним, и Сноуден изучал его досье. В досье были фотографии и видео (вероятно, запись видеозвонка или перехват картинки с веб-камеры), где ученый занимался за компьютером, держа на коленях маленького ребенка. Ребенок не сидел спокойно, возился, играл и заглянул прямо в камеру. После этого эпизода Сноуден понял: он увидел все, что хотел.

Великий побег

Все было готово для передачи файлов журналистам. Оставалось только решить, что делать с последствиями этой передачи — Сноуден ни на секунду не сомневался, что его очень быстро найдут. Он знал, что некоторые из файлов в его архиве содержали метаданные, которые привели бы расследование прямо к нему. А расследование гарантировало долгий тюремный срок в крайне суровой тюрьме. В лучшем случае.

Так что надо было бежать из страны. Он перебирал варианты и не находил их. В Европе власти пошли бы на уступки американцам. В Латинской Америке или Африке спецслужбы смогли бы провести тайную операцию. Побег в Китай, Россию или на Ближний Восток автоматически выставил бы его перед публикой пособником врагов Америки.

Он выбрал Гонконг, надеясь на своеобразный статус этой территории — между Китаем и западным миром, где ни одна спецслужба не рискнет поднимать много шума.

Он зазвал свою мать в гости на Гавайи, к Линдси — чтобы они поддерживали друг друга. Он собрал свой скудный багаж, в который входили четыре ноутбука — для обычных дел, для безопасной связи, пустышку, на котором ничего не было, и компьютер, который он никогда не подключал к интернету.

Сноуден отпросился с работы, сославшись на обострение своих проблем со здоровьем. Он оставил свой смартфон на кухне вместе с запиской для Линдси — мол, срочная командировка, не знаю, когда вернусь. Подписал ее своим прозвищем, дописал слова любви — и поехал в аэропорт. Там он за наличные купил билет на ближайший самолет в Токио, где так же за наличные сел на рейс до Гонконга.

Залечь на дно в Гонконге

В Гонконге Сноуден заселился в отель и повесил на двери номера табличку «Не беспокоить». Ему оставалось только ждать, кто доберется до него первым — журналисты или агенты разведки. В Гонконг он прибыл 20 мая, но журналистов пришлось ждать до 2 июня. Он назначил им встречу в углу ресторана при отеле и сказал, что будет держать в руках кубик Рубика.

Журналисты, по их словам, ожидали увидеть перед собой смертельно больного ветерана разведки, курящего одну сигарету за другой. Сложно представить, что у такого молодого парня в руках может оказаться подобный архив документов — и такая готовность сломать свою успешную, обеспеченную жизнь.

Сам Сноуден ужасно нервничал, когда на него наставили камеру. Он привык держаться в тени — а тут на него собирался смотреть весь мир. Он переживал обо всем на свете, включая бардак в номере. Но вот оно, видео с самого первого дня их встречи, — и по нему совсем незаметно, какая буря бушевала в душе Сноудена.

Впрочем, никакие душевные волнения не могли сравниться с тем штормом, который поднялся в мире после публикации разоблачительных статей. Сноуден не побоялся выступить со своим заявлением, не скрывая лица, и понимал возможные последствия таких действий — но плана на жизнь после разоблачения у него не было. Он слишком много думал о том, как дожить до этого момента и не проколоться, и слишком опасался, что этого может так и не случиться.

Зато никто не мог обвинить его в сотрудничестве с иностранными разведками, потому что он не просил убежища ни в какой стране. Так что его бывшим работодателям приходилось искать другие способы дискредитировать разоблачителя. Идейное несогласие не входило в их кругозор — профессиональный цинизм разведчиков приравнивает идеализм к идиотизму, но человек, который обвел вокруг пальца могущественную спецслужбу, явно не мог быть идиотом. Система пыталась осмыслить произошедшее в своих терминах, найти корыстную мотивацию — и не могла.

Демонстрация в поддержку Сноудена в Гонконге
Демонстрация в поддержку Сноудена в Гонконге

А Сноуден тем временем покинул отель через один из запасных выходов и скрывался в бедных кварталах, среди беженцев. Журналисты познакомили его с местными юристами, решившими взяться за его дело, — и у них оказались неожиданные и весьма полезные знакомства. Привыкший к вполне обеспеченной жизни Сноуден был поражен и растроган тем, как бедные люди с готовностью безвозмездно делили с ним свои чрезвычайно скромные ресурсы и жилье, более тесное, чем его бывший номер в отеле.

Видеообращение Сноудена вышло 9 июня, а к 14 июня правительство США уже вменило ему обвинения в шпионаже. 21 июня — в день рождения Сноудена — они разослали запросы на его экстрадицию. Юристы Сноудена с горечью сообщили ему о том, что ООН не может признать его беженцем, — власти Гонконга отказались с ними сотрудничать и дали понять, что Сноудену здесь не рады.

Он стер все данные со своих компьютеров и уничтожил криптографические ключи — дело было сделано, и можно было избавиться от лишних свидетельств. Нужно было думать, куда направиться дальше и кто может ему помочь.

Кто поможет изгою?

Никто из официальных лиц помочь Сноудену не мог — все слишком боялись гнева США. От Исландии до Индии максимум, на что можно было рассчитывать, — это неофициальный совет «ради вашего же блага не въезжайте на нашу территорию». Робкая надежда была лишь на Эквадор — маленькая латиноамериканская страна уже укрывала в своем посольстве Джулиана Ассанжа, а ее президенту уже доводилось идти против США и бороться с сетью влияния американских спецслужб в регионе.

С получением убежища в Эквадоре Сноудену собиралась помочь Сара Харрисон, редактор сайта WikiLeaks, у которой к тому же были родственники-юристы в Гонконге. С Джулианом Ассанжем Сноуден только переписывался, и не очень долго — в чем-то у них образовались разногласия, и характер Ассанжа казался Сноудену тяжелым и неконструктивным. Но Сара Харрисон могла помочь и словом, и делом, и Сноуден не собирался отказываться от помощи. Она связалась с эквадорским консулом в Лондоне, Фиделем Нарваэсом, и тот под свою ответственность выписал Сноудену специальный паспорт ООН, который должен был помочь ему добраться до Эквадора.

Прямого рейса из Гонконга до столицы Эквадора Кито не существует. Нужно было лететь с несколькими пересадками — через Москву, Гавану и Каракас. Любые другие маршруты вели через воздушное пространство союзников НАТО, что было чревато крупными неприятностями.

В аэропорту Сара не отходила от Сноудена ни на шаг. Она говорила, что делает это не ради его защиты, — никто не смог бы его защитить. Но наличие профессионального и неотступного свидетеля могло немного затруднить вмешательство — и в итоге 23 июня они приземлились в Шереметьеве.

Разумеется, их там ждали. Разумеется, Сара не оставила Сноудена — их вместе провели на встречу с представителями ФСБ. Они пытались убедить Сноудена посотрудничать с ними, но он с самого начала знал, что речь зайдет об этом, и отказывался. Тогда они выложили карты на стол: пока самолет со Сноуденом летел из Гонконга в Москву, американский Госдепартамент отозвал его паспорт. Вольно или невольно, но именно американское правительство вынудило Сноудена остаться в России — уехать он не мог.

Переполох в Шереметьеве
Переполох в Шереметьеве

Больше месяца он сидел в Шереметьеве, осаждаемый журналистами. Это создавало всем массу неудобств и даже вызвало дополнительный международный скандал — самолет президента Боливии Эво Моралеса, прилетавшего в Москву на конференцию по вопросам экспорта газа, на обратном пути был принудительно посажен в Австрии, поскольку американцы подозревали, что Сноуден может быть на борту. Но его там не было.

В конце концов российские власти выписали Сноудену разрешение на временное пребывание в России.

Разлука и встреча

Тем временем в Америке думала, что же ей делать, Линдси. Сноуден приводит отрывки из ее дневника за июнь и июль, из которых становится понятно, что она узнала о произошедшем только 9 июня — когда Сноуден опубликовал свое видеообращение. Все это время она нервничала и переживала, а ее уже осаждали агенты АНБ, которые сначала искали пропавшего сотрудника и не могли ей ничего предъявить, но отчаянно упрашивали посотрудничать с ними добровольно.

У Линдси была лучшая подруга Сандра. Мать Сандры Эйлин обладала несгибаемым характером, а также некоторыми связями среди местных политиков в районе города Сан-Диего. Решив, что будет защищать Линдси от назойливых агентов, она не только нашла ей юриста, но и рассказала девушке Сноудена, как пользоваться одноразовыми телефонами, лихо водила машину, пытаясь уйти от следующих за ними черных джипов, и убедила Линдси снять со своих банковских счетов все деньги. Эйлин говорила, что всему этому ее научил трудный развод.

Агенты допрашивали Линдси и пытались узнать, не скрыт ли в их переписке со Сноуденом какой-нибудь код. Они ходили за ней даже в магазин одежды и убеждали, что делают все это ради ее же безопасности. В новостях и в интернете о ней распространяли грязные сплетни. Но компания подруг и матери Сноудена помогали ей держаться, и советы Эйлин оказались достаточно хороши, чтобы пресса потеряла ее из виду.

Зимой 2014 года Линдси прилетела к Сноудену в Москву. Сноуден ждал этой встречи с тревогой — он переживал, что плохо поступил с Линдси, и думал, что когда она его встретит, то надает ему пощечин. Но вместо этого она осталась с ним в Москве и стала вытаскивать его из квартиры на прогулки. Она выучила русский язык даже лучше, чем Сноуден. В 2017 году они поженились в московском загсе.

После бала

Что же было потом? И каковы оказались итоги разоблачений Сноудена? Если тебе кажется, что ничего не изменилось, то это не так — и вот примеры.

На волне публичного возмущения корпорации стали внедрять в свои продукты хоть какое-то, но шифрование. Пока разведка давила на них втайне, они были вынуждены подчиняться, но, когда у них появилась возможность опереться на публичное мнение, им стало легче противостоять невыгодным для себя условиям. В интернете выросло число сайтов, использующих HTTPS вместо незащищенного HTTP, и в 2016 году зашифрованного трафика наконец-то стало больше, чем незашифрованного. В Европе приняли закон GDPR. Иными словами, люди действительно стали чаще задумываться о своей приватности. А с ростом интереса и спроса на такие технологии растет и предложение.

Сноуден возглавил некоммерческую организацию Freedom of the Press Foundation, в которой работает вместе с журналистами, поведавшими миру его историю, и многими другими достойными людьми. Они поддерживают независимую журналистику, помогают другим разоблачителям и разрабатывают технические средства, облегчающие подобную деятельность. Например, разработанная ими программа SecureDrop пользуется популярностью у многих новостных агентств и дает возможность передать информацию, сохраняя анонимность отправителя.

Но, как мы все прекрасно знаем, проблема приватности и сбора данных в интернете не уходит в прошлое, а лишь становится актуальнее с каждым днем. Те средства, что когда-то были доступны лишь разведывательным агентствам, ныне используются корпорациями — которые вдобавок ко всем недостаткам разведок еще и движимы жаждой наживы. Нас окружают многочисленные огромные системы, которые не только собирают о нас информацию, но и принимают на ее основе какие-то решения. И когда эти системы ошибаются — или наоборот, когда они работают с бесчеловечной точностью, слепо повинуясь любым заложенным в них правилам, — последствия ложатся не на систему, а на нас, обычных людей.

Однако пример Эдварда Сноудена показывает, что человек может противостоять системе. Что высокие идеалы можно сочетать с высочайшим профессионализмом. Что в мире по-прежнему есть место старомодной хакерской романтике. Информация хочет быть свободной. Сигнал не остановить. «Майор поскользнется, майор упадет».

Вот о чем его книга. О том, что Системы окружают нас повсюду. О том, что они уязвимы и нуждаются в людях, добросовестно делающих свое дело. О том, что необходимо задаваться философскими вопросами и точно так же необходимо разбираться в технических подробностях. И все это пригодится тебе, если придется выбирать, какое место в какой системе занимать.

Пусть эта статья и книга Сноудена помогут тебе сделать правильный выбор.

ВКонтакте
OK
Telegram
WhatsApp
Viber

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *